Но иногда идея вернуть к жизни всеми любимого персонажа приходит от родственников усопшего создателя. Именно такая ситуация приключилась с известным английским джентльменом, мистером Шерлоком Холмсом, проживающим в Лондоне по адресу Бейкер-Стрит, дом номер 221Б. Наследники сэра Артура Конан Дойля заказали книгу о ранее неизвестном деле знаменитого сыщика, а издатели из "Orbit Books" с радостью ухватились за представившуюся возможность. Поведать всему миру о новых похождениях Холмса поручили английскому писателю Энтони Горовицу.

Пятидесятипятилетний Горовиц известен своими детскими произведениями, в первую очередь циклом романов об Алексе Райдере. Первая книга этой серии, "Громобой", даже обзавелась довольно средней экранизацией, куда непонятно зачем записался только-только избавившийся от джедайской робы Эван МакГрегор. Не иначе как спасался от последствий приказа 66, но мы, кажется, отвлеклись от темы. Многие из работ Горовица носили детективный оттенок, к тому же писатель адаптировал для британского телевидения произведения Агаты Кристи о все том же Эркюле Пуаро. Другими словами, не самый худший выбор для "Conan Doyle Literary Estate Ltd", но в то же время и не самый очевидный.

Поскольку события нового романа включат в официальный канон, перед Горовицем был поставлен ряд серьезных ограничений, сводящихся в целом к тому, что книга должна выглядеть так, будто ее с минимальными изменениями мог бы написать сам Конан Дойль. Поэтому текст произведения создавался автором с поминутной оглядкой на творения его знаменитого предшественника. Многие из них, к слову, так или иначе оказались упомянуты в "Доме шелка". Более того, Горовиц постарался под одной обложкой собрать, пожалуй, все самые основные элементы холмсианы. Помимо множества отсылок к различным прежним делам сыщика, в книге появляются Мэри Морстон, миссис Хадсон, Майкрофт Холмс, инспектор Лейстрейд, уличные сорванцы под командованием проныры Виггинса и даже один очень даже своеобразный профессор. Для полного комплекта не хватает разве что одной конкретной собаки и сэра Генри с бессменной порцией овсянки. Но и без них получился некоторый перебор, особенно с неназываемым лицом с названной научной степенью.

Как и обычно, повествование ведется от лица Ватсона, только на этот раз преданный доктор берется за перо не сразу же после раскрытия очередного дела, а много лет спустя, уже на закате своей жизни и спустя год после смерти Шерлока Холмса. Причину своего столь долгого молчания пожилой биограф описывает слишком грязными и скандальными обстоятельствами расследования, огласка результатов которого могла серьезно расшатать устои английского общества. Поэтому Ватсон долгие годы молчал, и лишь утрата его лучшего друга вынудила доктора внести последние штрихи в историю жизни знаменитого британского сыщика. Но даже спустя четверть века после описываемых событий Ватсон не решился сразу же опубликовать свою рукопись, завещав наследникам обнародовать текст через сто лет после его смерти.

Вот здесь, к слову, таится маленькая нестыковка. В предисловии и эпилоге Ватсон неоднократно ссылается на бушующую на континенте мировую войну, начало которой, как мы все помним, Холмс еще застал. После смерти сыщика прошел один год, таким образом время написания Ватсоном "Дома шелка" датируется как минимум 1915-ым годом, но никак не 1911-ым. Не выдержали наследники, видимо, не утерпели. Но не нам их судить.

Вернемся к книге. Горовиц тщательно старается следовать литературному стилю Конан Дойля, однако получается у него не всегда. Ватсон временами увлекается воспоминаниями и жалеет, что уделял мало внимания личности миссис Хадсон, здоровью собственной жены и проблемам социально-незащищенных слоев Лондонского общества. Все эти моменты, с другой стороны, легко объясняются тем, что под грузом прожитых лет приоритеты у пожилого уже доктора приоритеты вполне могли поменяться.

Главное же отличие заключается в том, что сэр Артур Конан Дойль, скорее всего, просто не смог бы представить, что в современном ему обществе приличные с виду джентльмены способны пасть так низко, как это показывает Горовиц. Все-таки с тех пор оценка морального падения человеческого общества изменилась значительно, и не в лучшую сторону.

Что же касается достоинств непосредственно романа, то нужно отметить, что книга написана профессионалом, читается легко, все герои узнаваемы (разве что Холмс более человечный, да один профессор совсем уж добрый), сюжет держит в напряжении, не подкидывает легких решений и дает возможность Холмсу и Ватсону предстать во всей красе (а разными результатами, само собой). Временами возникает ощущение, что Горовиц вдохновлялся и недавно вышедшим фильмом Гая Ричи, но чувство это мимолетно и картину никак не портит.

Другими словами, "Дом шелка" стоит прочтения, хотя рекомендовать его я не буду. Энтони Горовиц не Артур Конан Дойль, да и за окном уже двадцать первый век. Но тем лучше еще одна встреча с любимыми героями, пусть и обстоятельства проводимого ими расследования оказываются весьма мерзкими.

Дело в том, что законы об авторском праве на территории СССР и стран "загнивающего капиталистического" Запада существенно отличались, и согласно действовавшим в Советском союзе законам, от издателей не требовалось приобретать права на любые произведения, вышедшие до 1973 года. В эту категорию попал и самый известный роман Маркеса, "Сто лет одиночества", однако все другие работы Маркеса, созданные после 1973 года, до сих пор выходили в России незаконно. "АСТ" первым из наших издательств предприняло попытку приобрести эксклюзивные права на издание книг Маркеса еще в 2001 году, однако автор не очень горел желанием сотрудничать с нашими издателями, полагая, что российский книжный рынок заполнен пиратскими изданиями. В итоге сложнейшие переговоры затянулись на десять лет и удачно завершились только в конце прошлого года, когда появились сообщения о том, что "АСТ" выпустит первое легальное собрание сочинений колумбийского классика на русском языке.

Первым делом, естественно, издали самый известный роман Маркеса, "Сто лет одиночества". Следом за ним последовали издания и других его произведений — "Полковнику никто не пишет", "Генерал в своем лабиринте", "Хроника объявленной смерти", "Любовь во время чумы" и "Вспоминая моих несчастных шлюшечек". Все произведения, независимо от объема, выходят отдельными томами. По всей видимости, таковы условия контракта с правообладателем, испанским издательством "Carmen Balcells". В принципе, когда дело касается крупной формы, в структуре "одно произведение — одна книга" нет ничего предосудительного, однако когда речь заходит о небольших произведениях Маркеса, таких как повесть "Полковнику никто не пишет", становятся видны и недочеты подобного подхода.

В новом издании повести не наберется и ста страниц, однако, с другой стороны, по эмоциональному содержанию "Полковник" способен дать фору и иным романам. Недаром, учитывая небольшой объем произведения, Маркес несколько раз переписывал свою работу, стремясь максимально отшлифовать текст и придать ему законченную форму. В итоге финальная версия повести впервые была опубликована в 1961 году.

Главные герои повести, полковник и его жена, не имеют имен, и читатели до самого конца будут знать их только как полковника и его супругу. Создается впечатление, что Маркес специально не стал давать имени своему персонажу, делая его своеобразным символом всех ветеранов Тысячедневной войны, так и не дождавшихся пенсии от государства и вынужденных доживать свой век в нищете. Вот и Полковник каждый день на протяжении многих лет ходит на почту в ожидании обещанной пенсии и каждый раз возвращается ни с чем. Единственным источником доходов семьи был сын полковника Агустин, однако молодой человек был убит полицейскими на петушиных боях, и с тех пор условия жизни полковника и его жены стали постоянно ухудшаться. Заканчиваются все запасы, в доме больше нечего продавать, да еще бойцовый петух Агустина, с которым так и не смогли расстаться после гибели сына, требует внимания и ухода. В конечном итоге именно на петуха возлагает все свои надежды полковник, ибо если птица победит в очередном ежегодном турнире, владелец победителя получит немаленькие деньги. Однако бои будут только в январе, а до этого нужно еще пережить октябрь и следующие месяцы...

В полковнике угадываются черты многих революционеров, переживших не только свою революцию, но и эпоху, и соратников. Практически все товарищи полковника по армии и партии или погибли на войне, или сгинули в результате политических репрессий. Полковник же выжил и остался наедине со своей женой, поскольку больше он не нужен ни партии, ни стране, ни правительству, которое забыло даже назначить почтенному ветерану пенсию. В такой ситуации очень легко опустить руки или даже утратить желание жить, однако полковник по-прежнему силен духом, не унывает и старается с уверенностью смотреть в будущее. И именно это свойство полковника, несмотря на окружающую его безысходность, заставляет верить и надеяться на оптимистический финал всей истории с петухом, ведь Маркес намеренно обрывает повесть до начала петушиных боев. И ведь конец выглядит очень логичным, а все, что будет дальше оставлено на волю читателей.

Ну и нельзя еще раз не отметить блестящей сатиры на развитие политической жизни в странах, переживших революцию, ибо Маркес очень уж удачно показал еще раз, как вершившие саму революцию люди оказались либо в могиле, либо в опале, либо в нищете, бывшие лидеры давно позабыты, а нынешние занимаются только тем, что грызутся друг с другом за власть. Знакомая картина, которая, сдается мне, повторялась, повторяется и будет повторяться и в будущем.

Резюме: Очень трогательная, пронзительная и душевная повесть. Всего в нескольких десятках страниц Маркес сумел показать и трагедию оставшихся не у дел ветеранов, и показать силу человеческого духа, и, невзирая на обстоятельства, заразить верой в лучшее будущее, которое, возможно, никогда и не наступит. Читать обязательно, но вот стоит ли ради этого покупать отдельное издание — уже другой вопрос.

Автор отзыва выражает благодарность издательству "АСТ" и лично Анне Миловановой за предоставленную возможность прикоснуться к классике=)

Молодой британец Джонатан Страуд вихрем ворвался в ряды маститых корифеев жанра подросткового фэнтези, и львиной долей своего успеха он обязан как раз трилогии Бартимеуса. Конечно, сейчас трудно судить, какие книги выйдут из-под пера Страуда в дальнейшем, однако на данный момент именно три романа об остроумном и циничном джинне и его "подопечном" Натаниэле можно смело называть magnum opus писателя.

Сначала я, как обычно, собирался писать по отзыву на каждый из романов в отдельности. Собственно говоря, отзыв на "Амулет Самарканда" уже около года лежит в моей авторской колонке, но уже с первых страниц "Глаза голема" я понял, что будет лучше написать один обзор на всю трилогию целиком, поскольку во второй и третьей книгах получают развитие сюжетные линии, не раскрытые в первом томе, а ружья, любовно развешанные по стенам в "Амулете", и вовсе стреляют только во "Вратах Птолемея". Так что к лени мое решение написать статью сразу на три книги никакого отношения не имеет (Примечание Бартимеуса: Как же, не имеет. В ней, родимой, все и дело. Судите сами, зачем писать три текста на одну и ту же трилогию, когда можно ограничиться одним?).

В принципе, любой из романов можно читать по отдельности — в каждой книге свой законченный сюжет, однако Страуд разместил в тексте всех трех произведений достаточно крючков, которые срабатывают только ближе к концу "Врат". К тому же, если читать всю трилогию сразу, то можно наслаждаться всеми изменениями, которые происходят с главными героями — молодым, но жутко талантливым и амбициозным волшебником Натаниэлем (или же Джоном Мэндрейком, потому что свои истинные имена волшебники берегут как зеницу ока), юной простолюдинкой Китти Джонс и даже циничным и болтливым джинном Бартимеусом, хотя последний, казалось бы, за пять тысяч лет должен был достигнуть пика своего эволюционного развития.

Здесь следует сделать небольшое лирическое отступление и побольше рассказать о мире, в котором происходит действие трилогии. Внешне он очень похож на наш, на географической карте встречаются практически все те же страны, однако есть одно существенное отличие от нашей реальности. Дело в том, что мир Бартимеуса населяют волшебники, каждый из который умеет вызывать духов, подобных Бартимеусу, из так называемого Иного места и использовать в своих целях. Духов существует великое множество, объединяет же их только одно — каждый вынужден безоговорочно подчиняться волшебнику и выполнять любые его пожелания, от похода в магазин за хлебом и покупки утренних газет до постройки домов, дворцов, пирамид, городских стен и создания артефактов.

Цитата: "Даже волшебники не могут толком разобраться в нашем бесконечном разнообразии. Демоны могут отличаться друг от друга не меньше, чем слон и мошка или орел и амеба. Но если не вдаваться в подробности, можно выделить пять основных разновидностей демонов, которых можно встретить на службе у волшебника. А именно (в порядке убывания могущества): мариды, африты, джинны, фолиоты и бесы. На самом деле существует тьма духов, куда более слабых, чем бесы, но маги редко призывают такую мелкую сошку. Множество же демонов, более могущественных, нежели мариды, тоже нечасто встречаются на Земле, поскольку мало у кого из волшебников хватит духу даже на то, чтобы установить подлинное имя одного из этих созданий. Но и для магов, и для нас чрезвычайно важно разбираться в иерархии демонов, поскольку частенько это знание может спасти жизнь. Например, я, будучи образцовым представителем джиннов, с некоторой долей почтения отношусь к себе подобным и тем, кто выше меня рангом, но с фолиотами и бесами у меня разговор короткий". (Бартимеус о разновидностях духов)

Однако волшебники составляют всего лишь незначительный процент населения, вся остальная часть которого называется простолюдинами. И в отличие от "Гарри Поттера", с которым регулярно сравнивают цикл Страуда, в трилогии Бартимеуса маги не стремятся изолировать себя от остального общества. Напротив, они постоянно рвутся к власти и богатству, регулярно захватывают власть в стране и создают новые империи. Но все могущество волшебников строится исключительно на силе их рабов — демонов. Вряд ли нужно упоминать, что в странах, власть в которых находится в руках магов, только они могут пользоваться всеми благами жизни, в то время как простолюдины влачат нищенское существование и при этом с детства воспитываются в страхе перед своими властителями.

Цитата: "Волшебники по сути своей — паразиты. Если они захватывают господствующее положение в обществе, то припеваючи живут за чужой счет. А в те времена и в тех местах, где они теряли власть и им самостоятельно приходилось зарабатывать на хлеб, они, как правило, пребывали в плачевном состоянии и за несколько медных монеток показывали всякие фокусы на потеху толпе". (Бартимеус о волшебниках)

Империи создавались, росли и рушились, волшебники захватывали и теряли власть, но за долгие тысячелетия истории только один из них задумался о том, что существующую схему можно изменить. К сожалению, никто не последовал его примеру, хотя память о дерзком юноше сохранилась в сердцах некоторых действующих лиц нашей истории. Но давайте обо всем по порядку.

Первая книга, "Амулет Самарканда", — это своего рода классический роман о взрослении. В начале юный Натаниэль — всего лишь ученик волшебника, намного превосходящий по таланту и амбициям своего учителя. Наставник Андервуд тормозит развитие мальчика, принуждая того заняться самообразованием. Стремясь доказать самому себе и всему миру, чего он стоит, Натаниэль ввязывается в неприятности, ненароком нарушая планы заговорщиков, стремящихся свергнуть премьер-министра, однако в конечном итоге выпутывается из всех передряг, удостаивается личной похвалы премьера и попадает в ученичество к одной из самых могущественных волшебниц империи, Джессике Уайтвелл.

Главной удачей книги стал образ невольного помощника Натаниэля, джинна Бартимеуса. Болтливый, циничный, хитрый, умный, остроумный и добродушный по большему счету джинн располагает к себе практически с первых же страниц, стоит только ознакомиться с его меткими, едкими и острыми замечаниями и комментариями, как будто бы позаимствованными из книг Терри Пратчетта (Примечание Бартимеуса: на самом деле это Пратчетт позаимствовал этот литературный прием у меня. Не верите? Давайте сравним, Пратчетт написал свой первый роман в 1971 году, мои же первые пробы пера, точнее молотка и долота, датируются третьим тысячелетием до нашей эры, когда я украсил своими каракулями все стелы от Мемфиса до верховий Нила). Джинн служит в романе своеобразным голосом разума — если Натаниэль еще слишком молод, глуп и наивен, чтобы понимать, в каком мире ему не повезло родиться, то Бартимеуса за пять тысяч лет жизни уже сложно чем-либо удивить, особенно, если учесть, с какими мерзавцами ему все это время приходилось общаться.

В "Глазе голема" Джон Мэндрейк немного отходит на второй план. Он по-прежнему является одним из главных действующих лиц романа, но практически все главы, в которых появляется Джон, описаны с точки зрения других героев. Подобный ход Страуда полностью оправдан — очутившись в конце первой книги в садке со скорпионами Мэндрейк был вынужден принять правила игры и со временем стал превращаться в такого же волшебника, как все прочие члены правительства. Сам Джон при этом мог не замечать, кем становится, пребывая в святой уверенности, что поступает правильно. Но вот с точки зрения Бартимеуса, не видевшего Мэндрейка в течение трех лет, или Китти Джонс, поступки юного волшебника смотрятся совсем в другом свете.

На момент начала событий "Глаза" Джон по-прежнему находится в учениках у Джессики Уайтвелл, однако благодаря собственным талантам, амбициям и расположению премьер-министра, Мэндрейк в свои четырнадцать лет уже занимает серьезный пост в министерстве внутренних дел. По долгу службы он должен разобраться с группой простолюдинов, называющих себя Сопротивлением и строящих мелкие козни правительству. Одним из членов группы как раз является юная мисс Китти Джонс. Девушка появлялась мельком на страницах "Амулета", но ее участие в книге ограничивалась всего двумя сценами, в "Глазе" же она становится полноценной главной героиней.

Благодаря Китти читатели получают возможность понаблюдать за жизнью второй части британского общества — простолюдинов. Страуд расскажет об их быте, образовании, досуге и о том, как же волшебники портят народу жизнь и при этом пудрят мозги. Однако только описанием жизни простолюдинов автор не ограничивается — он продолжает более детально информировать о всех составляющих своего мира, дает экскурс в славное прошлое Британии, расскажет о взятии британскими войсками Праги, более тесно познакомит с членами правительства и, что самое интересное, раскроет тайну, каким образом обычные лондонские сорванцы смогли разоблачить и преследовать Бартимеуса в самом начале "Амулета".

Кроме того, введя в повествование Китти, Страуд представил читателям еще одного героя, которому можно сопереживать и сочувствовать. Если поведение Мэндрейка порой вызывает желание собственноручно придушить маленького засранца, а представить себя в образе могущественного джинна все-таки немного сложновато, то вот с Китти можно начать себя ассоциировать практически с самого начала. Смелая, бойкая, энергичная и подвижная девочка, Китти с самого начала задумывалась о несправедливости общества, в котором ей было суждено появиться на свет. Но лишь столкнувшись лицом к лицу с эгоизмом и двуличием волшебников, мисс Джонс окончательно убедилась в своей правоте и стала стремиться во что бы то ни стало вернуть справедливость в жизнь британского общества. Идеалы и стремления Китти могут показаться наивными, но ее верность к делу, готовность идти на жертвы, смелость и честность вызывают уважения даже у такого циничного мерзавца, как Бартимеус.

Цитата: "Эта девушка с каждой минутой нравилась мне все больше и больше. По правде говоря, она была как глоток свежего воздуха. За все долгие века своего рабства я на удивление мало общался с простолюдинами — волшебники инстинктивно окружают нас ореолом таинственности и держат в стороне от обыкновенных людей. Всех простолюдинов, с которыми мне доводилось разговаривать по-настоящему, можно пересчитать по когтям одной лапы. Разумеется, как правило, это дело неблагодарное: что-то вроде того, как если бы дельфину вздумалось побеседовать с устрицей, — но время от времени встречаются и исключения. И эта Китти Джонс была одним из таких исключений. Мне нравился её стиль". (Бартимеус о Китти)

Во "Вратах Птолемея" Страуд сводит воедино все сюжетные линии, раскрывает все тайны и позволяет выстрелить всем ранее развешанным ружьям. В начале книги Мэндрейк занимает должность министра информации. В его обязанности входит поддержание боевого духа в населении и сокрытие правды о реальном положении дел в затянувшейся войне империи с американскими колониями. Влияние оруэлловской антиутопии ощущается во всей трилогии, но пост Мэндрейка в министерстве информации, по сути занимающемся дезинформацией народа, выглядит отдельным поклоном в сторону "1984".

Мэндрейк во "Вратах" продолжает пробиваться вперед, однако теперь его ближайшие соратники, изо всех сил цепляющиеся за власть и ненавидящие своего юного коллегу за его таланты и амбиции, как могут тормозят развитие Джона. И, видя, что из себя на самом деле представляют остальные министры, юноша начинает постепенно отчуждаться как от них и своего поста, так и от самой личности Мэндрейка. В душе парня начинает просыпаться Натаниэль.

Проходят серьезные перемены и с Китти, которая, лишившись своих наивных надежд, возможно, находит свое настоящее место в мире. Откровенно говоря, Страуд не щадит своих героев и подвергает их тяжелым испытаниям, пройти которые без жертв невозможно. Собственно, на мой взгляд, этим и отличается серьезная литература — читатели должны абсолютно точно понимать, что каждая победа имеет свою цену, а достичь всего, сразу и безболезненно — невозможно.

Впрочем, главная идея всей трилогии заключается даже не в этом. Три книги Страуд выстраивал свой мрачный и жестокий мир, в котором никчемное меньшинство, паразитируя на чужом труде, обладает практически всеми благами цивилизации. И при этом автор регулярно подчеркивал, что все это заложено в человеческой природе, многократно повторялось в прошлом, и что любой империи, построенной на лжи и насилии, рано или поздно приходит конец. К сожалению, крах одной империи всегда будет означать, что в скором времени и в другом месте зародится новая, и все начнется с начала.

Всё это тем более грустно, что мир Натаниэля очень похож на наш, Страуд, что называется, писал на злобу дня. Стоит только заменить волшебников на олигархов, чиновников или партийных лидеров, как в памяти всплывают реально жившие деятели уже нашего мира. Других мрачных параллелей с реальностью в книге тоже хватает. Влияние средств массовой информации на людей, использование маленьких групп противников режима в целях, прямо противоположных их идеалу, серость и безынициативность основной рабочей массы, отсутствие желания бороться за свои права, право слово, Страуд не питает иллюзий касательно человеческого общества и того, что им движет.

Цитата: "Едва я начал писать «Амулет Самарканда», как решил, что в моём мире маги будут одновременно и политиками — это позволило мне говорить о таких актуальных проблемах, как злоупотребления властей, цензура и терроризм, органично вплетая их в канву фэнтезийного сюжета". (Джонатан Страуд)

Хватает в трилогии и отсылок к истории, мифологии и философии нашего мира. Автор довольно умело оперирует историческими фактами, мифологическими элементами и городскими легендами. В книгах регулярно упоминаются или даже появляются во флэшбеках как реально существовавшие личности — Нефертити, Йехуда Лёв, Бенджамин Дизраэли и Уильям Гладстон, так и легендарные и мифические существа, боги, демоны и прочие фольклорные персонажи.

Подобные литературные игры неплохо тренируют ум и память читателей, вынуждая вспоминать, освежать или даже искать необходимый материал, позволяющий лучше оценить эрудицию, замысел и чувство юмора Страуда. Трилогию вообще вполне можно рекомендовать и как просто очень занимательное чтение. Каждый роман может похвастаться увлекательным сюжетом, а "Врата Птолемея" и вовсе настолько насыщены событиями, что где-то начиная с первой трети книги ее читаешь, прерываясь только на сон, душ, обеденный перерыв и пятичасовой чай. Конечно, некоторые сюжетные ходы можно просчитать заранее, а имена главных заговорщиков — угадать, но удовольствия от чтения это совершенно не портит.

Напоследок хочется сказать пару слов о российском издании трилогии — оно просто изумительное! Именно так и должны издаваться книги — стильные и атмосферные обложки Сергея Шикина (Примечание Бартимеуса: и жутко недостоверные, я практически ни разу за все три книги не принимал подобного старомодного облика аля Джинни из "Аладдина"), качественный перевод, отличная белая бумага, — что еще нужно для счастья?

Резюме: "Трилогия Бартимеуса", пожалуй, одна из самых стоящих вещей, появившихся в подростковом фэнтези за последнее десятилетие. Более того, романы Джонатана Страуда относятся к такой категории книг, которые интересно будет читать в любом возрасте, от 7 до 77 лет. Крайне рекомендую!

P.S. Во избежание попадание в обзор всяческих неточностей, текст статьи был отдан на предварительную редакцию самому Бартимеусу. Процесс вызова духов автор благоразумно предпочел оставить в стороне, ну а результаты правок джинна, я думаю, вы уже и сами заметили.

Оный случай вскоре представился, поскольку в издательстве «Азбука» на волне интереса к бит-творчеству пятидесятых годов прошлого века и готовящейся экранизации романа Керуака, книжку решили переиздать.

Сказано — сделано, и практически сразу после выхода один из свежих экземпляров осел на моей книжной полке. Я же начал морально готовиться к прочтению. Ведь «В дороге» — это довольно сложное произведение. У себя на родине книга входит в список 100 величайших произведений XX века, считается манифестом целого поколения и библией представителей бит-культуры.

И тут дело не только в том, что Керуак изобрел что-то новое или сказал новое слово в литературе. Нет, он писал исключительно о том, что видел сам и чему лично стал свидетелем. Он описывал те проблемы, с которыми сталкивался сам и те мысли, которые волновали его. И, будучи неплохим наблюдателем и рассказчиком, он довольно четко передал всю ту боль, бессмысленность существования, все мечты, идеи, надежды и увлечения того поколения, которое сейчас называют потерянными. Поколения, на детство которого пришлась Великая Депрессия, а на молодость — Вторая мировая война.

Испытывая такое постоянное колоссальное давление со стороны общества, молодые люди больше всего на свете хотели жить, просто жить, "врубаться" в жизнь во всей ее красоте и полноте, исследовать все возможные аспекты существования. Представители этого поколения блуждали в наркотических потемках и без гроша в кармане пересекали весь американский континент, погружались в пучины нищеты и отчаяния и поднимались на вершины блаженства, лихо отплясывали под заводной бибоп Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи и наслаждались яблочным пирогом со сливочным мороженым в придорожных закусочных.

На первый взгляд книга кажется сборником дорожных заметок. Главный герой романа, Сал Парадайз, познакомившись с Дином Мориарти, теряет душевный покой и пускается в путь по бескрайним дорогам Америки. Пересекая континент с востока на запад, севера на юг и обратно, Сал заводит новые знакомства, встречается со старыми друзьями, ссорится, влюбляется, становится свидетелем необычных происшествий и виновником множества неприятностей. Некоторые поступки, совершаемые Салом и Дином, вызывают даже неприкрытое неприятие и отвращение, но в конечном итоге та паталогическая честность, с которой Керуак описывает свои похождения, лишь придает книге дополнительный шарм.

Монотонные, как близнецы похожие друг на друга дни, одни и те же лица кругом, одна и та же работа каждый день, ограниченное количество развлечений — как можно бездумно тратить на это всю свою жизнь, когда вокруг так много интересного? Когда в конце города тебя ждет дорога, на которой так много приключений, случайных встреч, новых знакомств, свежих впечатлений. Когда на другом конце страны подают совсем другие яблочные пироги, светят совсем другие звезды и живут совсем другие люди? Как можно погружаться в монотонность серых будней, когда еще столько всего можно узнать и испытать на собственной шкуре? Зачем целый год зарабатывать на жалкие две недели отпуска, если можно пуститься в путь уже завтра, с несколькими долларами в кармане, перебиваясь случайными заработками, путешествуя автостопом, а то и вовсе бродяжничая, разделяя свою трапезу и место под солнцем еще с несколькими десятками таких же романтиков большой дороги.

И невольно задаешься вопросом — а не это ли и является пресловутой американской мечтой? Вот так вот просто мотаться по белому свету, не обременяя себя никакими условностями, не сковывая никакими обязательствами и не признавая никаких запретов? Не это ли является истинной свободой, к которой так стремятся люди? Свобода выбирать себе путь, спутников, место назначения, способ передвижения и завтрак. Независимость от курса доллара, экономической ситуации на рынке, отсутствие необходимости постоянно поступать так, как надо, должно и заведено. Недаром же во все времена жажда путешествовать овладевала умами многих выдающихся писателей, например Джека Лондона, к произведениям которого, к слову, в романе Керуака встречается парочка отсылок. Однако если во времена Джека Лондона самым быстрым способом путешествия для бродяг был поезд, но пятьдесят лет спустя путники пересели на автомобили.

Трагедия же Дина состоит в том, что он не меняется. Что бы не случалось с ним в жизни, он остается все таким же сумасбродом. Когда многие его былые товарищи уже утрачивают былую бесшабашность, обзаводятся семьями и пытаются стать благопристойными членами общества, Дин по-прежнему оборачивается для принимающих его друзей настоящим стихийным бедствием, вызывающим раздражение не только семей своих дружков, но их самих. Год за годом Дин лишается своих соратников, и в итоге и вовсе в одиночку отправляется по холодному осеннему Нью-Йорку на вокзал для очередной поездки через всю страну. С ним до слез жалко расставаться, но в глубине души понимаешь, что такие парни неисправимы, и что бы с ними не случилось, они так и будут колесить по миру, не имея за душой ни гроша, однако обращая в свою веру новых аколитов заражающей силой собственного безумия.

Нужно отметить, что книга все же была написана свыше пятидесяти лет назад на основе личных впечатлений Джека Керуака. Другими словами, культурный багаж, набранный американским писателем первой половины ХХ века, вовсе не должен отягощать знания читателей, отделенных от автора временным отрезком длиной в полвека и расстоянием в один океан. Множество упоминаемых в книге имен уже ничего не говорит нашим современникам, а от обилия разнообразных географических названий и вовсе голова идет кругом. В такой ситуации настоящим спасителем мог бы выступить помешенный в конце книги небольшой глоссарий или хотя бы карта путешествий героев романа, но таким богатством, равно как и различными примечаниями, пояснениями, комментариями и послесловиями, новое российское издание обделено.

Резюме: Настоящее событие в американской литературе, в нашей стране "В дороге" вряд ли обретет культовый статус или хотя бы сыщет массовое внимание публики. Однако затрагиваемые в произведении проблемы вовсе не утратили свою актуальность, и заложенные автором идеи еще смогут отозваться в душах готовых к переменам людей, понуждая их сорваться с места и отправиться в дорогу.

Публикация книги вызвала обширные дискуссии в среде поклонников и исследователей творчества Крайтона. Сразу скажу, что вопрос о том, сам ли Крайтон написал это произведение, даже не поднимался. Почерк мастера в книге чувствуется. В центре внимания находились два других вопроса — стоило ли публиковать эту работу и когда Крайтон ее написал.

Здесь стоит отметить две особенности работы Крайтона, отличавшие его от большинства других авторов. Во-первых, Крайтон никогда не показывал свои работы издателю до тех пор, пока роман не был полностью закончен. И во-вторых, Майкл очень долго и упорно собирал материал и работал над своими книгами. Между зарождением идеи и финальной версии могло пройти от года до нескольких десятков лет. Так, например, над "Великим ограблением поезда" Крайтон работал 3 года, над "Парком юрского периода" — 8 лет, а над "Сферой" — целых два десятилетия.

Издатель Крайтона заявил, что писатель работал над "Широтами" параллельно со своим последним опубликованным при жизни романом "Next". Однако же поклонники нашли старые интервью писателя, из которых следует, что Майкл задумывался над романом о пиратах еще в начале 70-х годов, если не раньше.

В 1970 году Крайтон под псевдонимом "Джон Ланге" публикует роман "Grave Descend", действие которого происходит на современной Ямайке. В этой книге Майкл показал не только хорошее знание современной жизни острова, но и знакомство с его многовековой историей. В 1979 году в посвященной Крайтону статье в журнале American Film среди текущих проектов писателя упомянули длительную и кропотливую работу над романом о карибских пиратах XVII-го века. И, наконец, в вышедшей в 1988 году автобиографии "Путешествия" Крайтон рассказал о своем путешествии на Ямайку в 1982 году. Помимо воспоминаний об очередном любовном приключении, Майкл мимоходом упомянул, что собирался посетить в Порт-Рояле новый исторический музей, так как его уже долгое время интересовала тема пиратства и он многие годы работал над романом о карибских пиратах.

В пользу предположения, что Крайтон работал над "Широтами" на протяжении последних тридцати лет говорит и тот факт, что тематика романа существенно отличается от поздних работ автора. В последнее время Майкл в основном работал над книгами, всерьез затрагивающими социальные, политические и научные стороны современного общества. "Пиратские широты" же — обычный приключенческий роман, написанный как раз в стиле ранних книг Крайтона, таких как "Великое ограбление поезда" и "Пожиратели мертвых". Впрочем, даже в антураже XVII века писатель нашел способ, чтобы подшутить над своей альма матер, выставив Гарвард в не совсем приглядном свете.

К написанию романа Майкл подошел со своей обычной обстоятельностью. Текст книги богат различными мелкими подробностями, обычно отсутствующими в приключенческой литературе, посвященной пиратству. Крайтон же спокойно, практически не снижая темпа повествования, рассказывает о быте и нравах XVII века, во всех деталях расписывает пиратские походы, повествует о численности команд на пиратских кораблях, об обязанностях и привычках матросов и о тяготах жизни в походе. Единственное, что напрягает при чтении романа — это излишняя вольность Крайтона в обращении с датами, вкратце формулируемая как "Столько не живут!".

Прототипом для главного героя книги, удачливого капера Чарльза Хантера, явно послужил знаменитый пират Генри Морган. Некоторые детали его биографии перекочевали в историю Хантера почти без изменений, поэтому люди, знакомые с историей пиратства, могут предугадать некоторые решения и поступки Чарльза заранее. Другие персонажи романа, хотя и смотрятся оригинальными и колоритными, не получили достаточной проработки и мотивации. Мы мельком знакомимся с историей дона Диего и узнает, на что способен Андре Сансон, но остальные персонажи остаются для читателя неизвестными.

Фантастичного в "Широтах" достаточно мало, но совсем уж без фантастики Крайтон обойтись не смог. На страницах романа нашлось место и применению черной магии (хотя решать, правда ли Сара Элмонт была ведьмой, или же она просто страдала ерундой, Крайтон оставляет читателю), и атаке морского чудовища — непременного участника морских легенд кракена.

Роман достаточно жесток. Крайтон не скупится на описания малоприятных подробностей жизни пиратов, но, что самое интересное, это только придает роману атмосферности и абсолютно не вызывает отторжения. Пожалуй, единственный лишний и нелогичный момент возникает уже в самой концовке произведения и вызывает легкое недоумение. Трудно поверить, что персонаж, весь роман действовавший удивительно логично и осторожно, забудет о здравом смысле и всех мерах безопасности, польстившись на молоденькую красотку.

Несмотря на то, что текст богат на события и всевозможные маленькие детали, роман получился неожиданно небольшим, можно даже сказать сжатым. В оригинале "Широты" уместились всего на 312 страницах, на которых героям довелось пережить столько приключений, сколько обычно подстерегает протагонистов в цикле, состоящем из нескольких томов. По сути, сюжет романа делится на несколько частей, каждую из которых можно развить до отдельной книги.

Впрочем, подобная сжатость идет роману только во вред. "Пиратские широты" напоминают краткое содержание куда большего по объему романа. На страницах книги компактно разместились дуэли на шпагах, поединки кораблей, марш-броски через джунгли, ураганы, штурмы крепостей, схватки с караибами (аборигены-людоеды), драка с кракеном, сокровища, предательства и месть. Потенциально это великолепная основа для блокбастера, способного заткнуть за пояс последний успешный фильм по данной тематике — "Пираты Карибского моря". Недаром Спилберг ухватился за идею экранизации "Широт" еще до выхода книги из печати.

В России роман издали в канун второй годовщины со дня смерти Крайтона. Сомневаюсь, чтобы в "ЭКСМО" стремились приурочить выход книги к этому печальному событию, но все равно получилось очень символично. Внешне издание смотрится просто замечательно и ничем не хуже зарубежных. А вот к переводу есть претензии — переводчик не всегда смог передать лаконичный стиль Крайтона, местами пускаясь в абсолютно излишние пояснения.

В любом случае, "Широты" оставляют после себя крайне смешанные ощущения. С одной стороны, рука мастера чувствуется и сомнения в том, что роман писал именно Крайтон, не возникают. С другой стороны, книга оставляет вполне отчетливое ощущение недосказанности, сжатости и недоработанности. Возможно, останься Крайтон в живых, мы бы вообще не увидели "Широты" или же прочли их совершенно другими, но судьбе угодно было распорядиться по-другому. И в том виде, в котором "Широты" были изданы, они являются далеко не лучшим романом мастера. Поклонники его поздних работ вполне могут быть разочарованы, а вот ценители раннего Крайтона и любители пиратской тематики запросто найдут в романе много интересного.